Учитель и Проповедник

Матронушка по смирению своему никогда не учительствовала, не проповедовала, не допускала пустошных разговоров и женских посиделок, но каждого, кто приходил к ней за духовной помощью, как бы озаряла своей любовью и в каждом прозревала его судьбу, к каждому находила свои слова – ведь все мы разные. Всё окружающее её в мире сем и ином мире, телесными очами непрозреваемом, было для неё едино и неслиянно; в каждом она видела образ Божий, а если и осуждала кого-то из маловеров, то единственно ради вразумления, а не для наказания. Её слова были простыми, кроткими, порой простодушными, но проникали в сердце каждого, потому что предназначались только для него, только относительно его судьбы. Впрочем, для всех и каждого она повторяла одно:
– Если народ теряет веру в Бога, то его постигают бедствия. А если не кается, то гибнет и исчезает с лица земли. Сколько народов исчезло! Россия существовала и будет существовать, если будем хранить веру Православную. Другого пути нет. А если с нами Бог, то кто против нас?
И всё-таки она и учительствовала, и проповедовала, и спасала – не словами, конечно, а только примером собственной жизни: слепая, нищая и беспомощная калека сподобилась величия, откровений и радости, которых не знали все счастливчики и везунчики, живущие в одно время с нею, – здоровые, красивые, обеспеченные, уважаемые, увенчанные земной славой и властью. Она была и остаётся одним из столпов, на которых держится и народ наш, и наша история; племена, лишённые духа подвижничества и любви, – обречены; горе народу, у которого нет своих святых и героев.
А чтобы мы не повергались пред величием её любви и не устрашались собственной теплохладности, она из милосердия показывала нам свои человеческие слабости. Так и Спаситель наш во дни плоти Своей с сильным воплем и со слезами возносил в Гефсимании моления Отцу: “Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня...”
И её мнимые слабости, явленные ради любви, делали её еще ближе к нам и вызывали в ответ на её любовь слезы любви и благодарности.
Слов она не любила. Что слова? Ничто иное, как “чесание ушес”, а трогают и увлекают нас лишь дела и примеры